Стояли как-то
наши ребята в одной деревне. Дома в
Архангельской области большие, в два
этажа. Они снимали комнату наверху, а
внизу жили дед да баба, не будем отходить
от канонов. На первом этаже, в большой
комнате, стояла русская печка, которая
отапливала весь дом, а вдоль стенки шла
широкая лавка из еловых плах, отполированная
задами не одного поколения. Сбоку лавка
тоже была закрыта досками, и только в
торце у неё была дыра, чтоб можно было
при надобности засунуть какую рухлядь.
Дед иногда
поддавал и приходил домой весёленький,
а баба на него, больше для порядку,
ругалась:
- Опять, ирод,
напился! Вот другой раз будешь пьяным
валяться, я тебя живым и похороню!
И вот однажды
ночью постояльцы проснулись от леденящего
душу вопля. Скатились вниз, зажгли свет,
но не сразу поняли, что вопль несётся
из-под лавки. Заглянули туда и вытянули
за ноги деда. Дед опять пришёл пьяненький
и решил на всякий случай схорониться
от бабы, и залез с торца под лавку. И
заснул. А когда проснулся, сунулся - со
всех сторон доски!
- Похоронила,
чёртова баба! В гробу лежу! - и заорал.
Эй, кто тут горд
тем, что живёт с внутренней стороны
МКАД, выходи!
Вот предо мной
лист карты, миллионки, то есть в сантиметре
на ней десять километров, и у синей
полоски речки виден чёрный квадратик,
и подпись - "изба Тарасова." В
этой избе жил дед Тарасов со своей
бабкой, и до соседей от них два лаптя по
карте, три Москвы влезет. Его фамилия
на карте написана, а ваша? На почтовом
ящике?
Так что погордились,
и хватит.
Дед Тарасов жил
у речки Пёша, которая текла прямиком за
Полярный круг. Дети выросли, жили в
Нижней Пёше и звали его к себе, но дед
не мог больше недели вынести суеты и
столпотворения столь людного места и
оставался на своей заимке.
А по речке
сплавлялся друг мой Лёшка со своим
отрядом. Геол.съёмка называется. Судьба
уже подготовила их встречу, но они об
этом ещё не знали.
На Тарасовой
они поставили палатки неподалеку от
дедовой избы и принялись захаживать
маршрутами все окрестности. Отсюда их
должен был забрать вертолёт, но он всё
не летел, работы у них оставалось меньше,
а у деда был сенокос. И вскоре они пришли
к взаимовыгодному соглашению.
Лёха отрядил
двух человек в помощь деду, а дед подкинул
им кой-каких продуктов.
Однако вертолёт
всё не летел, работы оставалось ещё
меньше, и продуктов тоже, и вскоре уже
четверо косили и ставили стога, а Лёшка
забегивал последние маршруты. Но вот
пришёл день, когда и работа, и жратва у
них кончились. И весь отряд дружно пахал
на деда.
Дед зазря не
кормил, и пахали, то есть косили они,
заготовляли дрова, копались в огороде,
как батраки у прижимистого хозяина.
Садились за стол
они все вместе, во главе - дед, щи в большой
миске посреди стола, расписные деревянные
ложки. Дед степенно хлебает первым, за
ним все по очереди, по кругу -
хлюп-хлюп-хлюп-хлюп!
Опять дед неспеша:
- Хлюп! - и они следом, - хлюп-хлюп-хлюп-хлюп!
- Бабка! ты им
сегодня шаньги не пеки, не хрен и
наработали!
А вертолёт
прилетел только через неделю.
Ребята, а что вы
видели в , кроме пары пустяков?!
