Скажите:
кто меж вами купит
Ценою
жизни ночь мою?
Мода
есть на всё, даже на женскую красоту.
Только мода - модой, а есть такая красота,
что про моду забываешь сразу и навсегда.
Была у нас техник-геолог, девушка Нина.
Темные вьющиеся волосы, карие, с томной
поволокой глаза, как там Гомер писал -
"Волоокая Гера богиня"; кожа,
золотисто-коричневая от работы на
воздухе, чуть вздёрнутый носик, немного
пухлые губы и убийственная ямочка на
подбородке. Фигура - таких на банке с
индийским кофе рисовали: высокая грудь,
крутые бёдра, тонкая талия. Грудь у неё
была где-то третьего размера, но не в
размере дело, дело в форме. Я уверен, что
обводы красивой женской фигуры описываются
довольно простыми математическими
кривыми - будь то кривые Безье или полином
Ньютона. А у Нины обводы были такие, что
у любой особи мужского пола тут же
распрямлялись плечи, выпячивались грудь
и челюсть, и даже блеск в глазах появлялся.
Старцы и младенцы - и те, прикидывались,
что на них внезапно снизошли сыновние
и отцовские чувства, и норовили ей
сделать "козу" или шлёпнуть по тому
месту, до которого дотянутся.
Они с
Серёгой ещё в техникуме поженились и
вместе приехали работать в Посёлок.
Серёгу можно понять, да только нашему
брату бродяге вредно жениться на юных
темпераментных красавицах. Уедешь
недели на три на участок, и однажды
замечаешь, что по лесу ходить трудно:
рогами за деревья цепляешься. А уж когда
Серёгу в армию забрали... Чего тянуть
кота за хвост, скажу сразу: со всего
Посёлка я знаю только трёх мужиков,
которые с ней не переспали.
И
первый из них - я. 8(
Ну да,
щас оправдаюсь.
Я был
в посёлке на практике с группой из
института и вот-вот уже почти женился
на однокурснице. Боюсь, и пламенная
любовь не удержала бы меня от грехопадения,
но вот что-то не ладилось: ну никак мы с
Ниной не совпадали в пространстве-времени.
И только недавно, минут десять назад,
до меня дошло: наш шеф, умнейший был
человек, зная мой ангельский характер,
вычислил, сколько я дров наломаю, если
попаду в этот малинник, и без лишней
суеты потихоньку блокировал наши с ней
контакты. Ну ни разу я не остался с ней
наедине больше пятнадцати секунд! Я
наверно должен быть ему за это благодарен.
Или нет?
Вторым
был Юра П. Ну, здесь всё просто. Юра был
правильным, как прописи для второго
класса (кто имел средний балл 2+ по
чистописанию, меня поймёт), и, по-моему,
тогда же, во втором классе, написал
аккуратным почерком план своей жизни.
А потом оставалось только выполнять
его, пока не станешь Генеральным и
Доктором ГМН, а в плане никаких бурных
романов с волоокими красавицами не
числилось.
Третьим
недоразумением был Кошкин. Честно
говоря, мне даже стыдно, что я попал с
ним в один список. Наши тётки решили
как-то насолить его лахудре и подговорили
Нину подкатиться к нему. Однако он ей
ответил (сядьте, если кто стоит!): - Это
может повредить моей карьере.
Кошкин
уныло тащил свою карьеру, как старая
кляча из ассенизационного обоза тащит
свою бочку, не брезгуя ни подлянками
конкурентам, ни восторженной любовью
к начальству. Надеюсь, достигнутые
успехи его утешили.
А Нина
тогда здорово оживляла светскую жизнь
Посёлка. Бушевали страсти, скандалы,
сцены ревности с мордобоем. Падали один
за другим местные Столпы Нравственности.
Надо
сказать, в этих посёлках всё тайное
становилось явным с ужасающей скоростью.
Особенно, после того как в них принялись
ставить АТС на 256 номеров. Идёшь ты, к
примеру, нанести визит вежливости
знакомой даме, а по дороге из окошка
дома бабуля этак индифферентно таращится.
Не успел ты скрыться из зоны видимости,
бабка на телефоне: - Кузьминишна! Гля-кось
в окошко, куда ет геолух пошёл, щас мимо
тебя иттить будет. Ну, давай, перезвонишь.
А
Кузьминишна передаст тебя Петровне,
Петровна - Архиповне... И так вот идёшь
по улице, а из окон бабки на плироду
любуются. Так что все про всех знали не
то что всё, а чуток больше. Нет, бывали,
конечно, случаи, когда и бабок удавалось
обвести вокруг пальца. Санька Конь раз
холостяковал, жена на сессию уехала.
Вечером совсем было спать собрался, тут
стучат. Вышел, как был - в трусах и
тапочках, - подруга жены пришла. Ну,
поболтали у крылечка, а потом он пошёл
её проводить. А чего, рядом - так и пошёл.
Не заметил, как и заночевать остался.
Лучшие подруги они такие. Утром выходит
от неё, а по улице стадо гонят, все бабки
тут как тут. Ну, Конь трусцой, два круга
ещё вокруг своего дома сделал и домой.
Обошлось. Правда, для отмазки он ещё три
дня по утрам в трусах бегал.
Но это
- исключение. А с Ниной - один мужик и
вовсе во чистом поле подвёз её с участка
на мотоцикле. Только к дому подъехал,
жена со скандалом поджидает. И всё равно,
мужики к ней липли как мухи на мёд, и
никакие кары не могли их остановить.
Однажды
и верный супруг Тани К. не пришёл ночевать.
Таня скоротала ночь, собирая его вещи
в два чемодана. К утру чемоданы стояли
на крыльце, как Приговор окончательный
и обжалованию не подлежит. Перед работой
блудный муж робко постучался в дверь.
- Не
открою! - решила Татьяна. Он постучал
опять. - Ладно, - решила она после третьего
раза, - ещё раз постучит, и открою. А этот
подлец ушёл. Татьяна зарыдала. Потом
вышла из дома и на веранде, под столом
обнаружила чемоданы. - Значит, вернётся.
Жизнь
Нины в Посёлке закончилась после того,
как к её коллекции прибавился главный
геолог. Вроде уж куда там: педант, сухарь,
а и он не устоял. Но его жена устроила
Нине такую жизнь, что Нина вскоре уехала
к маме на Вологодчину.
А
Серёга и второй раз наступил на те же
грабли. Поэтому в третий раз он женился
на самой большой страшилке в Посёлке,
платил двум первым жёнам алименты, завёл
ещё троих детей и крутил летом лямуры
со студентками-практикантками.
Ну,
где-то так.